Всеми любимые и узнаваемые актеры Алексей Гуськов, Сергей Маковецкий, Виктор Добронравов, Людмила Максакова, Ирина Купченко, Андрей Ильин, Юлия Рутберг, а также директор театра имени Евгения Вахтангова, Кирилл Крок на пресс-конференции рассказали о спектакле, о находках режиссера, о героях, и о том, что такое Пушкин в нашей жизни. Спектакли «Евгений Онегин» и «Крик лангуста» можно увидеть в екатеринбургском Театре Юного Зрителя с 17 по 20 февраля.
– «Евгений Онегин» - это две фуры декораций и почти восемьдесят человек. И вот мы приехали к вам со спектаклем, с которым объездили весь мир. С ним мы были и в Париже, и в Нью-Йорке, и в Бостоне, и в Лондоне. Еще привезли вам спектакль «Крик лангусты», который тоже был на гастролях и триумфально проехал по Америке», – поприветствовал журналистов на пресс-конференции директор театра.
– Кирилл Игоревич, как вы считаете, цена на спектакль «Евгений Онегин» доступна зрителям? Не слишком ли она высока?
То, что вы увидите в эти четыре дня в Екатеринбурге, позволит вам поставить знак равенства цена = качество, - отвечает Кирилл Крок.
– Сергей Васильевич, расскажите,пожалуйста, о спектакле, о своей роли, о режиссерской работе.
– Римус Владимирович Туминас нашел удивительный поэтический и режиссерский язык, который соответствует Пушкину. Вообще, конечно, невозможно рассказать, КАК мы это делаем. Вы должны увидеть спектакль. Например, есть сцены, где ни единого слова, и они заменяют сразу несколько страниц Александра Сергеевича.
– Можно как-то определить жанр спектакля?
Евгений Онегин. Александр Сергеевич Пушкин. А что тут еще можно определять? Знаете, мы же не стали говорить: «Евгений Онегин – триллер: Онегин убивает Ленского. – шутливо отвечает Маковецкий.
– В Нью-Йорке Людмилу Васильевну дотошный журналист расспрашивал зачем, как да почему,какой жанр. На что она заявила: «Или поменяйте мне журналиста, или я сейчас уйду, потому что Пушкин – это наша кровеносная система!». Переводчик не знал, как это объяснить, и сказал «bloodsystem». Журналист вскочил со словами: «Женщине плохо!», - смеясь, рассказывает Андрей Ильин.
– Да, Пушкин – наше все!
– Невозможно одним словом передать жанр! Если было б можно, все бы было просто и примитивно, – в один голос поддерживают артисты.
– А вообще, знаете, в этом спектакле так много фантазии!– восхищенно делится Сергей Маковецкий, – Как он это придумал? Например, когда вы войдете в зал, вы увидите зеркало за сценой. Создается ощущение некого зазеркалья. Обычно вы видите актеров с одной стороны – с той, которой они к вам повернуты. А здесь вы смотрите на них со всех сторон!
Действительно, в спектакле много фантазии! Неожиданной находкой стало раздвоение Евгения Онегина. Есть старый, которого играют или Сергей Маковецкий, или Алексей Гуськов, и есть молодой – Виктор Добронравов.
– Сначала мы думали, зачем два? Какая глупость! Но потом… Нужно внимательно читать текст! Например, там есть такой момент:
«Письмо Татьяны предо мною;
Его я свято берегу,
Читаю с тайною тоскою
И начитаться не могу»
Сразу возникает вопрос: Сколько лет он уже читает это письмо? Есть ощущение, что все уже давно прошло, и письмо он перечитывал так много, что оно разорвалось. Евгений пытается его сложить, но оно не складывается. Вот вам, что такое театр! Это все возможно только в театре.А все спрашивают: почему? Потому что это театр! Вот и все! – эмоционально продолжает Маковецкий.
– Знаете, а я люблю момент финала. Там есть секунд двадцать тишины, в которые слышно, как в зрительном зале открываются эти женские сумочки. Щелк-щелк, - рассказывает Гуськов, изображая открывающиеся сумки, – И женщины достают платкиутирать слезки. Вот это самые прекрасные для нас моменты в спектакле.
– В процессе работы вы нашли для себя что-то новое в романе? Может быть, открыли героев с другой стороны?
– Я скажу коротко: ничего мы для себя не открыли, потому что мы все-таки читающие люди.Жаль, что наши дети сегодня не читают. Это все из-за ЕГЭ. Там не нужны их мысли. Там требуют угадать: Анна Каренина упала: а) под поезд; б) под самовар; в) под мужика. Или другой вопрос: Кто виноват в дуэли Ленского?
– Няня?
– Рок?
– Зарецкий?
– Пушкин! – выкрикнула Юлия Рутберг
– Пушкин!
– Значит я сдала ЕГЭ? – шутливо восторгается Юлия
– Сдала!
*Смех*
– Важно то, что когда ты слушаешь или повторяешь этот гениальный роман, то думаешь: как просто, как здорово! Почему не я придумал?
«Не спится, няня: здесь так душно!
Открой окно да сядь ко мне".
- Что, Таня, что с тобой? - "Мне скучно,
Поговорим о старине», – Ну как же просто, и потому гениально! Хочется, чтобы наши дети это читали, но, к сожаления, они находятся в своих игрушках, гаджетах.
– Ну, Сергей Васильевич, так нельзя! – вступает Алексей Гуськов, - скажете, что у вас нет айфона? Вообще, бессмысленно навязывать человеку классику. В свое время он посмотрит, прочитает. Человек развивается настолько, насколько может. Это эволюционное развитие. Если б все в жизни было бы гениально, было бы скучно.
– Как вы считаете, когда театр обращается к классике, насколько возможна режиссерская фантазия, интерпретация?
– Римус Владимирович ненавидит слово «трактовка». Он говорит: «Я показываю себя. Автор для меня повод». Он считает, что автора нужно читать внимательно, а не скользящим взглядом. Именно в театре вы открываете для себято, чего сами не замечали, о чем не думали, – отвечает Людмила Максакова.
– Что вам больше нравится: играть в театре или в кино?
– Актер – это способ жизни. Проще не сказать, - отвечает Гуськов.
– Получать зарплату – шутит Маковецкий.
– Театр честнее, потому что кино правит светом, техникой. Это как в анекдоте, когда оператора спрашивают, красивая ли у него жена, а он отвечает: «Нуда, смотря как свет поставить». Театр мне ближе, особенно, тот театр, в котором я сейчас нахожусь! Мои партнеры –люди удивительные! И я счастлив, что я здесь с ними, - оглядываясь по сторонам с улыбкой подводит итог Алексей Гуськов.
Автор и фото: Валерия Воробьева
